Он появился с левой стороны дороги, и  Триша  подумала:  "И  всего-то?
Вот, значит, кто следил за мной". Взрослые мужчины в  панике  бросились  бы
бежать, увидев Ursus Americanus, здоровенного  черного  североамериканского
медведя весом никак не меньше  четырехсот  фунтов,  подминающего  под  себя
последние кусты, которые отделяли его  от  хардпэна,  но  Триша-то  ожидала
увидеть не медведя, а ночное чудище.
     К блестящему меху прилипли листья и репейники, он держал в  руке  (да,
это была рука, во всяком случае, ее  когтистый  рудимент)  обломок  толстой
ветви с ободранной корой. Этакий  лесной  скипетр.  Он  вышел  на  середину
дороги, качаясь из стороны в сторону. Какие-то  мгновения  постоял,  должно
быть, привыкая к хардпэну, потом поднялся на задние лапы. Тут Триша поняла,
что перед ней не медведь. Поняла, что верной была ее  первая  догадка.  Она
видела перед собой Бога Заблудившихся, пусть внешне он чем-то  и  напоминал
медведя, и пришел он по ее душу.
     Зверь буравил ее  черными  глазками,  только  это  были  не  глаза,  а
глазницы. Он понюхал воздух, потом поднес сломанную ветку  к  пасти.  Пасть
раскрылась, обнажив два ряда огромных, запятнанных зеленью зубов. Он  сунул
в пасть свободный конец ветви.  Совсем  как  ребенок,  сосущий  леденец  на
палочке, подумала Триша. Потом, намеренно, дабы показать Трише, с  кем  она
имеет дело, он двинул челюстями, разгрызая ветвь  надвое.  Леса  замерли  в
тишине, и ветвь хрустнула, словно кость. Такой же хруст разнесется по лесу,
когда в пасти окажется не палка, а  ее  рука,  поняла  Триша.  Когда  Зверь
откусит часть ее руки.
     Он вытянул шею, его глазки блеснули, и Триша увидела, что туча мошкары
вьется вокруг него точно так же, как  она  вилась  вокруг  нее.  Его  тень,
длинная-предлинная в лучах утреннего солнца, едва не  достигала  ободранных
кроссовок Триши. Разделяло их не больше шестидесяти футов.
     Он пришел по ее душу.
     Беги, воззвал Бог Заблудившихся. Беги от  меня,  беги  к  шоссе.  Тело
медведя медлительное, оно еще не пополнило запасов,  затраченных  во  время
долгой зимы, есть-то еще особо нечего. Беги. Может, я дарую тебе жизнь.
     Да, бегу, подумала Триша, и  тут  же  раздался  ледяной  голос  наглой
паршивки: "Ты не можешь бежать, сладенькая. Ты едва держишься на ногах".
     Существо, похожее на медведя, стояло, не сводя с нее глаз, подрагивали
уши, отгоняя кровососов, висевших над головой, поблескивала  густая  шерсть
на боках. Укоротившийся обломок ветви  он  все  держал  в  костистой  руке.
Челюсти медленно двигались, из пасти вываливались щепки.  Некоторые  падали
на хардпэн, другие прилипали к морде. Из глаз что-то текло. В  лужицах  под
ними шла своя жизнь: мокрецы, личинки мух и комаров и  еще  бог  знает  кто
ворочались в этом живом супе, напомнив Трише о болоте, которое  ей  удалось
пересечь.
     Я убил лосенка. Я следил за тобой. Я очертил вокруг тебя круг. Беги от
меня. Помолись своими ногами и, возможно, я дарую тебе жизнь.
     Леса молчали, окутывая их запахом сочной  зелени.  Воздух,  проходя  в
легкие Триши и обратно, скреб по воспаленному горлу. Существо,  похожее  на
медведя, пренебрежительно взирало на нее с высоты семи  футов.  Его  голова
упиралась в небо, а когти держали землю.  Триша  пристально  посмотрела  на
существо, снизу вверх, и поняла, что она должна сделать.
     Довести игру до победного конца.
     Том сказал ей, что у Бога вошло  в  привычку  появляться  на  поле  во
второй половине девятого иннинга. В чем секрет удержания  победного  счета?
Доказать, кто на поле лучший. Возможно, тебя  и  одолеют...  но  ты  должен
выложиться до предела.
     Прежде  всего,  нужно  замереть.  Внешне  превратиться  в  статую,   а
внутренне собрать все силы в единый кулак. Внушить  себе,  что  тебя  могут
одолеть, но ты должен выложиться до предела. Чтобы потом с чистой  совестью
сказать себе: "Я сделал все, что мог".
     - Ледяная вода, -  вырвалось  у  Триши,  и  существо,  которое  стояло
посреди  дороги,  склонило  голову,  напоминая  огромную   прислушивающуюся
собаку. Триша подняла руку, повернула бейсболку козырьком вперед, надвинула
на лоб. Так носил бейсболку Том Гордон. Затем развернула корпус так,  чтобы
грудь смотрела на правую обочину, и выдвинула вперед, левую ногу. При  этом
она не сводила взгляда с медвежьей морды, глаза ее не отрывались от глазниц
Зверя, вокруг которых кружила мошкара.
     "Развязка близка, - говорил в таких случаях Джо Кастильоне. -  Советую
всем застегнуть ремни безопасности".
     - Иди, если уж пришел, - крикнула Триша медведю. Она сдернула "Уокмен"
с пояса джинсов, оборвала провода. Вместе с наушниками  они  упали  ей  под
ноги. Рука с "Уокменом" ушла  за  спину,  и  Триша  начала  вращать  плейер
пальцами, чтобы взяться поудобнее. - У меня  в  жилах  ледяная  вода,  и  я
надеюсь, что ты замерзнешь от первого же куска. Иди, козел! Гребаный козел!
     Существо-медведь отбросило  палку,  опустилось  на  все  четыре  лапы.
Передней лапой заскребло по хардпэну, так разъяренный бык взрывает  копытом
землю, прежде чем броситься вперед,  потом  вразвалочку,  но  на  удивление
быстро двинулось к Трите. При первом же шаге  уши  прижались  к  черепу,  а
пасть приоткрылась. До Триши донеслось знакомое ей жужжание, не пчел, а ос.
Существо приняло облик медведя, но истинной его  сущностью  было  нутро.  А
внутри жужжали осы. Иначе и быть  не  могло.  Она  уже  встречалась  с  Его
представителем - осоголовым священником в черной сутане.
     Беги, посоветовало ей существо,  расстояние  между  ними  стремительно
сокращалось. Под шерстью ходили могучие мышцы. Когти оставляли на  хардпэне
глубокие царапины. Беги, это твой последний шанс.
     Да только ее последним шансом было  умение  замереть,  отключиться  от
всего постороннего.
     Умение замереть и, возможно, хороший крученый бросок.
     Триша сложила руки, подходя к  границе  круга.  Плейер  перестал  быть
плейером, он превратился в бейсбольный мяч. Здесь не было верующих  Фенуэя,
поднимающихся в едином порыве в Бостонской церкви бейсбола. Но  она  сумела
замереть и сосредоточиться и теперь понимала, что чувствует Том Гордон стоя
у границы круга в тишине ока тайфуна, где давление стремится  к  нулю,  все
звуки стихают и всем, кто находится  на  трибунах,  остается  только  одно:
пристегнуть ремни безопасности.
     Подготовка к броску закончилась, и Триша почувствовала, как наливаются
силой плечи. Пусть он ее  съест,  пусть  одолеет.  Но  добровольно  она  не
сдастся. Сделает все, чтобы довести игру до победы.
     И уж конечно не побежит. Существо  остановилось  перед  ней.  Вытянуло
шею, потянувшись мордой к ее лицу, словно хотело поцеловать  девочку.  Глаз
не было, только два круга, заполненные копошащимися насекомыми,  личинками,
червями.  Они  гудели,  извивались,  толкались,  чтобы  попасть  в  каналы,
уходящие в мозг. Открылась пасть, и Триша увидела, что в горле полным-полно
ос, налитых ядом, которые ползали по пережеванным щепкам и кишке  олененка,
которая служила существу языком. Дыхание его -  зловоние  болота.  Она  это
увидела, память все  зафиксировала,  а  потом  Триша  посмотрела  на  плечо
медведя. Веритек подал сигнал. Скоро она бросит мяч, но пока не  шевельнула
и пальцем. По-прежнему стояла как статуя, хотя ее тело уже  изготовилось  к
броску. Пусть  бэттер  ждет,  гадает,  когда  же  он  будет,  этот  бросок,
нервничает. Пусть задастся вопросом: а вдруг на этот раз  крученого  броска
не будет?
     Существо-медведь обнюхивало ее лицо. Насекомые вползали и выползали из
ноздрей. Мошкара вилась между  двумя  лицами,  одним  волосатым,  другим  -
гладким. Лицо существа постоянно менялось. Триша видела в нем лица учителей
и друзей, родителей и брата. То было лицо человека, который мог  подойти  к
ней и предложить  подвезти  из  школы  домой.  Незнакомец  -  потенциальная
опасность, так учили ее еще в первом классе. Говорим - незнакомец, думаем -
опасность. От него исходил запах смерти и болезни. Ядовитое нутро  жужжало.
Нет, это тебе не Неслышимый, подумала Триша.
     Существо вновь  поднялось  на  задние  лапы,  покачалось,  совсем  как
медведь в цирке, махнуло передней лапой-рукой... пока  игриво,  всего  лишь
игриво, в нескольких дюймах от ее лица. От движения  черных  когтей  волосы
Триши сдуло со лба. Она стояла на изготовку, глядя на  медвежье  подбрюшье,
на светлую полоску, которая зигзагом-молнией прорезала черный мех.
     Посмотри на меня.
     Нет.
     Посмотри на меня!
     Словно невидимая рука ухватила  Тришу  за  подбородок.  Медленно,  без
всякой охоты,  но,  бессильная  что-либо  сделать,  Триша  подняла  голову.
Посмотрела наверх. Посмотрела в пустые глаза существа-медведя и поняла, что
при любом раскладе смерти ей не миновать. Одной храбрости мало. Но  что  из
этого следует? Если в ее распоряжении только  капелька  храбрости,  что  из
этого следует? Значит, пора бросать мяч, завершать игру.
     Не отдавая себе отчета в том, что делает, словно автомат, Триша отвела
левую ногу назад, приставила к правой, и тут все ее тело пришло в движение.
Она выполняла бросок, не тот,  которому  учил  ее  отец  на  заднем  дворе,
другой, который она разучила, наблюдая  за  Томом  Гордона  по  телевизору.
Вновь шагнула вперед, подняла правую руку к правому уху, затем  занесла  ее
за голову, далеко за  голову,  потому  что  иначе  мяч  не  наберет  нужной
скорости. А уж этот бросок должен  быть  отменным,  иначе  победы  не  жди.
Существо-медведь неуклюже отступило на шаг. Может, роящиеся в глазах  твари
приняли бейсбольный мяч в ее руке за оружие? Или его  застало  врасплох  ее
неожиданное, агрессивное движение? Она вскинула руку, шагнула вперед, тогда
как он ожидал, что она сначала отступит, а потом побежит.  Существо  что-то
прорычало. Возможно, поведение Триши привело его в замешательство. Из пасти
выдуло несколько ос, прямо-таки  живой  пар.  Существо  взмахнуло  передней
лапой, чтобы удержать равновесие.  И  в  тот  момент,  когда  оно  пыталось
устоять на задних лапах, прогремел выстрел.
     Мужчину, который оказался в лесу в то утро, первого человека,  который
повстречался Трише  Макфарленд  за  последние  девять  дней,  так  потрясло
увиденное, что он даже не стал лгать полиции, отвечая на вопрос, а чего  он
отправился в лес  с  крупнокалиберным  самозарядным  карабином.  Звали  его
Тревис Херрик, и он решил подстрелить оленя, прекрасно зная, что до  начала
охотничьего сезона еще очень далеко. Тревис Херрик относился к  тем  людям,
которые не считают необходимым тратить деньги на еду, если последнюю  можно
раздобыть иным способом. А деньгам можно найти более интересное и  полезное
применение: к примеру, купить на них лотерейных билетов  и  пива.  В  любом
случае его не привлекли к суду и даже не оштрафовали и он не убил существо,
стоявшее перед маленькой девочкой,  которая,  по  его  разумению,  проявила
чудеса храбрости.
     - Если б она двинулась с места, когда он подошел к ней, он бы разорвал
ее на куски, - рассказывал потом Тревис Херрик. - Просто  удивительно,  что
он сразу этого не сделал. Она замерла, словно  превратилась  в  статую,  и,
должно быть, остановила  его  взглядом,  как  Тарзан  в  старых  фильмах  о
джунглях. Я поднялся на холм и увидел их обоих.  Наблюдал  за  ними  секунд
двадцать. Может, даже минуту, в таких ситуациях никогда не знаешь,  сколько
прошло времени, но стрелять не мог. Слишком близко  они  стояли.  Я  боялся
попасть в девочку. А потом внезапно  она  двинулась  на  него.  Что-то  она
держала в руке  и  собралась  бросить  это  что-то,  как  бейсбольный  мяч.
Выполняла бросок, как заправский питчер. Наверное, ее  действия  стали  для
медведя полной неожиданностью. Он отступил назад и  потерял  равновесие.  Я
сразу понял, что  это  единственный  шанс,  чтобы  спасти  девочку.  Поднял
карабин и выстрелил.
     Никакого суда, никакого штрафа. За свои  подвиги  Тревис  Херрик  стал
почетным гостем  парада,  проведенного  Четвертого  июля  [4  июля  -  День
независимости,  основной  государственный  праздник,  отмечаемый  в   честь
принятия  Декларации  независимости  4  июля  1776  года.  Один  из   самых
популярных  и  любимых  в  стране  праздников.  Сопровождается   красочными
парадами и фейерверками.] 1998  года  в  Графтон-Нотч.  Вот  так-то,  а  вы
скажете - браконьер.
     Триша услышала ружейный выстрел, сразу поняла,  что  сие  означает,  и
увидела, как одно из стоящих торчком ушей разлетелась маленькими ошметками,
словно порванный в клочки листок. Она  увидела  не  только  ошметки,  но  и
маленькие красные капельки, прямо-таки ягоды митчеллы,  которые  по  крутым
дугам спикировали на дорогу.  В  тот  же  самый  момент  она  увидела,  что
существо-медведь  стало  обычным  медведем  с   огромными,   остекленевшими
глазами, в которых застыло изумление. А может,  он  и  всегда  был  обычным
медведем.
     Да только в глубине души Триша знала, что это не так.
     Она не остановилась, и череда ее телодвижений завершилась броском. Мяч
угодил медведю  между  глаз,  и  Триша  увидела  (вот  и  верь  потом,  что
галлюцинаций  наяву  не  бывает),  как  из  него  выскочили  две  батарейки
"Энерджайзер" и упали на хардпэн.
     - Третий страйк! - воскликнула Триша, и от этого  хриплого,  победного
вскрика раненый медведь развернулся и со всех  лап  помчался  прочь,  марая
хардпэн брызжущей  из  раны  кровью.  Прогремел  второй  выстрел,  и  Триша
услышала, как пуля пролетела в футе от ее правого уха. Взбила дорожную пыль
в нескольких ярдах от медведя, который тут же метнулся налево  и  нырнул  в
лес. Несколько мгновений  она  видела,  как  колышутся,  будто  от  страха,
молоденькие деревья. Потом успокоились и они. Медведь исчез.
     Триша повернулась, ее качнуло,  и  тут  она  увидела  бегущего  к  ней
невысокого мужчину в зеленых, с заплатами штанах, зеленых резиновых сапогах
и широкой вылинявшей футболке. Обширная лысина, длинные,  до  плеч  волосы,
маленькие очки без оправы, поблескивающие  на  солнце.  Карабин  он  держал
вертикально, подняв ствол высоко над  головой,  словно  скачущий  индеец  в
старом фильме. Тришу не удивило, что на футболке эмблема "Бостон Ред сокс".
В Новой Англии у каждого мужчины была хоть одна такая футболка.
     - Эй, девочка! - воскликнул он. - Господи,  девочка,  с  тобой  все  в
порядке? Святый Боже, это же был гребаный медведь, с тобой все в порядке?
     Триша шагнула к нему. Ее шатало.
     - Третий страйк, - повторила она, но слова не слетели  с  ее  губ.  Ту
капельку сил, что еще оставалась при ней, она  израсходовала  на  последний
вскрик. И теперь не могла даже  шептать.  -  Третий  страйк.  Мой  крученый
бросок оставил его не у дел.
     - Что? - Мужчина остановился перед ней. - Я тебя не расслышал,  милая,
повтори.
     - Вы видели? - Она вела речь про  свой  великолепный  бросок,  бросок,
позволивший удержать победный счет. - Вы видели?
     - Я... я видел. - По правде говоря, Тревис Херрик не знал, что  именно
он видел. В те несколько секунд, которые девочка и медведь провели, застыв,
как памятники, глядя друг на друга, у  него  сложилось  ощущение,  что  это
вовсе и не медведь, но об этом Тревис Херрик никому не сказал. Люди  знали,
что он не прочь выпить, они могли подумать, что он рехнулся.  А  теперь  он
видел перед собой маленькую девочку, едва державшуюся на ногах,  исхудавшую
до невозможности, в рваной, грязной одежде. Он не  мог  вспомнить,  как  ее
зовут, но знал, кто она такая. Еще бы,  несколько  дней  ее  фотография  не
сходила с экрана телевизора, да и по радио о ней постоянного  говорили.  Он
только не мог понять, каким чудом она оказалась так далеко к северо-западу,
но он знал, кто стоит перед ним.
     У Триши подкосились ноги, и она бы упала, если бы Херрик не  успел  ее
поддержать. При этом его карабин ("Крэг", калибра 350) выстрелил  у  самого
уха Триши, оглушив ее. Но девочка даже ухом не повела. Подумаешь, стреляют.
     - Вы видели? - снова спросила она, не слыша  собственного  голоса,  не
зная, говорит ли она. Ей показалось, что невысокий мужчина совершенно  сбит
с толку, испуган и не так уж умен, но при этом, похоже, человек  добрый.  -
Мой крученый бросок оставил его не у дел, вы видели?
     Его губы зашевелились, но Триша не услышала его ответа. Он же  положил
карабин на хардпэн (давно пора, подумала  про  себя  Триша),  поднял  ее  и
повернул так быстро, что у  нее  закружилась  голова.  Наверное,  Тришу  бы
вырвало, если бы в ее желудке что-нибудь было. Она  начала  кашлять.  Кашля
тоже  не  слышала,  потому  что  после  выстрела  в  ушах  стоял  звон,  но
чувствовала, как кашель разрывает ей горло и грудную клетку.
     Она хотела поблагодарить невысокого мужчину за то, что он несет ее, за
то, что пришел ей  на  помощь,  но  ей  также  хотелось  сказать  ему,  что
существо-медведь попятилось еще до того,  как  раздался  выстрел.  Что  она
увидела  замешательство,  написанное  на  его  морде-лице,  страх   в   его
глазах-глазницах, когда начала выполнять бросок. Она хотела  сказать  этому
невысокому мужчине, который уже бежал с ней на руках, что-то важное, что-то
очень важное, но он сильно тряс ее, она кашляла, в голове звенело, и она не
знала, удалось ли ей это сказать или нет.
     Триша все еще пыталась сказать: "Я это сделала,  я  удержала  победный
счет", - когда потеряла сознание.